— Татьяна Ивановна, с чего начался Ваш путь к краеведению и Пастернаку?

 — Во-первых, я родилась в этом посёлке и узнала о Пастернаке, ещё когда училась в школе. У нас была интересная история: в районной газете «Боевой путь» вышла небольшая заметка. Это был, наверное, год семидесятый. Местный краевед из Яйвы Игорь Львович Мюллер тогда написал небольшой текст о том, что Пастернак был в Вильве. И было опубликовано два стихотворения, я помню это до сих пор: «Станция» и «Ивака». Потом я окончила школу, училась в пединституте в Перми. Как-то я зашла в книжный магазин и открыла сборник Радкевича. А там – стихотворение «Ивакинский конторщик»: «Лесами Всеволодо-Вильвы ляг на листы конторских книг». Как говорится, пазлы сошлись. Тогда я уже убедилась в том, что мне это не приснилось, на самом деле Пастернак был в Вильве. Люди знают об этом, а мы –ничего.

Потом, когда я уже работала у нас в школе учителем литературы и русского, если что-то где-то выходило, попадалось на мои глаза, я всё собирала. Сейчас у меня огромная папка тех газетных статей, вырезок – чего там только нет! Примерно в начале девяностых я уже вела краеведческий кружок в школе, и мы с ребятами занимались этой темой. У меня был очень хороший класс, мои любимые дети до сих пор. Мы оформили кабинет наш литературы – о Пастернаке. Знаете, сколько лет прошло, а стенды никто не сменил. Сделала их моя бывшая ученица – талантливая девочка с художественным образованием.
Мне дорого то, что в этом кабинете есть её работа. Я такое больше никогда не видела. Это картина, на которой изображены герои романа в пламени свечи. Четыре профиля, но на первый взгляд видно только два. Уже потом начинаешь разглядывать остальных, и видишь всех: и Тоню, и Лару, и Юрия Живаго, и Павла Антипова-Стрельникова. Она увидела это скрещение судеб и перенесла на картину. Мне очень нравится эта работа! Я всё думаю о том, каково её будущее. Надо бы её нам в музей.

Музея у нас ещё не было, но в 90-е к нам стали приезжать люди,
интересующиеся Пастернаком. Мы ездили на Иваку, которую считаем
прообразом Варыкино в романе. Тогда поездки были очень частыми. Мы
приходили во Всеволодо-Вильве к дому управляющего. В то время настоящий дом ещё был цел, хотя он уже был очень ветхим. Потом был открыт музей, и вот с 2009 года я здесь работаю.

— Я знаю, что вы так кропотливо собираете всю информацию, сами отыскиваете факты. Расскажите, что для Вас было наибольшим открытием, что показалось особенно интересным?

— Да мне всё очень интересно. Например, позавчера я была потрясена. Мы дружим с музеем в Переделкине, и мне безумно нравятся те встречи, которые проводятся в их доме. А на днях они выложили вечер памяти Пастернака, и там было какое-то чудо-открытие!

Мы столько лет живём этой темой, занимаемся, и никто ни разу не видел в кадре живого, говорящего Пастернака. Голос его сохранился благодаря тому, что это были пиратские, можно сказать, записи. В Лаврушинском переулке, где Пастернак жил, в квартире Балашова, был установлен в столе тайный микрофон. Балашов был доносчиком. В его квартире собирались писатели, художники, поэты. Записи, соответственно, в органы попадали, и вот так был записан Пастернак несколько раз. Получается, благодаря этому человеку, актёру Сергею Балашову, мы знаем и слушаем живой голос Пастернака.

Ещё существует несколько фрагментов записи на киноплёнках, где он из дома выходит с Ольгой Всеволодовной Ивинской вместе. Словом, все записи в движении, но нигде не было живой речи.

Но все изменил Юрий Иванович Метёлкин – выдающийся музыкант, который оцифровывает весь культурный фонд Советского Союза. Представляете, все спектакли, концерты, литературные встречи, праздники. Там такие уникальные голоса и потрясающие записи. Всё то, что могло быть утеряно навсегда.

Один из его любимых поэтов, конечно, Пастернак, и Юрий Иванович дружит с переделкинцами. Они ему предоставили на оцифровку удивительный фрагмент дня рождения Вячеслава Иванова. Там Пастернак сидит за столом и читает фрагмент «Августа». Юрий Иванович оцифровал этот живой голос. Пастернак там говорит, руками размахивает.

Когда я смотрела праздник в Переделкине, два раза перекрутила фрагмент с записью Пастернака. Мы же никогда ничего подобного не видели и не слышали. Конечно, сейчас это выложено в YouTube и будет растиражировано. Это будет смотреть весь мир, потому что событие невероятное. Меня, конечно, потрясло, что наконец-то это случилось.

— Какие события и встречи Вы считаете особенно важными и яркими?

— Ярким событием, наверное, была закладка музея. Этот день хорошо помнится в деталях. Гости, которые у нас здесь были – очень знаменитые люди, пастернаковеды. Сейчас читаешь их работы и думаешь: почему раньше судьба не свела с этими именами и фамилиями. Можно было тогда о чём-то и поговорить, а мы только смотрели и слушали.
 

Конечно, встреча с Евгением Борисовичем Пастернаком и его женой Еленой Владимировной тоже меня поразила. Мы были заочно знакомы с Евгением Борисовичем: однажды я ему написала письмо. Просто у меня душа не вытерпела. Думаю, как же так, уже все говорят о Пастернаке, должны же знать, что есть и Вильва, где он был полгода. Почему-то никто об этом не говорит и никто к нам не обращается, а время идёт. Я написала письмо, что мы живём здесь, и помним, и изучаем, и любим, и праздники проводим. Занимаемся,
словом, этой темой. И он ответил нам.

И у меня есть три открытки от него – не письма, а такие открыточки с добрыми словами. Такой же летящий почерк, как у отца.

А живая встреча состоялась уже в 2006 году. Когда нас представили, у меня было такое ощущение, как будто мы давно знакомы. Для нас он небожитель, а оказался так прост в общении и настолько искренен, скромен, добр. Меня тогда это удивило очень. А потом от него была дорогая для нас посылка – книги Пастернака: роман, стихи, много чего было прислано.

Когда Анастасия Владимировна Фирсова ездила в Москву, у неё была встреча с Еленой Владимировной. Целый чемодан привезла от них просто! Вот так же бескорыстно подарили издания Пастернака. Книги у нас на полочке стоят в музее. Конечно, это очень ценно.

Сейчас у меня мечта съездить познакомиться с Лизой Пастернак. Когда мы разговаривали с Евгением Борисовичем, то о семье говорили совсем немного. Из его детей вживую я общалась со вторым сыном, с Борисом. Мы встретились на конференции, которая проходила Менделеевске. Он туда приезжал на «Пастернаковские чтения». Говорил, что прекрасно знает про наш музей и приедет, если будет возможность. Но столько лет уже прошло.

Пётр Евгеньевич Пастернак вообще удивительный человек, он много времени уделяет изучению наследия Пастернака. Если нужны какие-то знания, то надо обращаться к нему. Лично я обращалась несколько раз.

Одна история была очень комическая. Мы проводим «Пастернаковские чтения» ежегодно. И у нас были случаи, когда выбирают стихи не Пастернака, а думают, что это Пастернак. Берут в интернете, где гуляют стихи. И приходилось к Петру Евгеньевичу даже обращаться. Хотя я и апеллирую к полному собранию сочинений, что там нет этого, и уже просто по стилю и по слогу вижу, что это не Пастернак, а не верят. И даже присылают, знаете, доказательства – какой-то архив. Тогда я пишу Петру Евгеньевичу, и он мне отвечает: «Да, вы правы». Я делаю скриншот и отправляю. Получается, что Пётр Евгеньевич последняя точка инстанции наших знаний о Пастернаке. Я понимаю, что он занятой человек, но всегда находит возможность откликнуться на любую просьбу.

— Вы рассказали очень интересный случай с «Пастернаковскими чтениями». А что ещё интересует людей? Кто обычно приходит на ваши экскурсии?

— Посетители самые разные. Для кого-то стараешься подробнее рассказать. А кто-то просто пришёл посмотреть музей, и видишь, что ему не очень надо углубляться в эти знания. Поэтому ориентируюсь по интересам и сразу спрашиваю, на какую рассчитывают экскурсию: на полчаса или полтора. И там, где на полтора, сразу же всё понятно.

Музей – это место встречи с интересными людьми. Вот, например, даже вчерашняя экскурсия. Была сборная групп из разных городов страны, среди них много москвичей. Так случилось, что я встретилась с сотрудницей музея Пушкина. Мы так хорошо с ней пообщались! Даже нашли общих знакомых. Представляете, она прекрасно знает пастернаковедов, сотрудничала с Анной Сергеевой-Клятис.

Вот какая земля круглая. Сколько точек пересечения, стоит только чем-то заняться, и клубочек начинает раскатываться. Ещё одна интересная встреча произошла года два или три назад с филологом Ольгой Фоминичной Ладохиной. Стыдно сказать, но саму встречу я не помню: столько людей передо мной. Но тут Ольга Фоминична написала мне, что была тогда у нас на экскурсии. И, видимо, встреча в музее произвела на неё какое-то сильное впечатление.
Ольга Фоминична занимается сейчас темой становления музея доктора Живаго в Касимове в Рязанской области. У неё есть инициативная группа, сплочённая из единомышленников, студентов. Они часто ездят в Касимов, собирают сообщества вокруг этой темы. Дело в том, что в Касимове сохранился дом дяди Пастернака, доктора Кауфмана. Есть даже мысль, что доктор Кауфман был прототипом доктора Живаго. Поэтому решили, что нужно открыть музей не Пастернака, а доктора Живаго. Но дом там очень ветхий, нужны средства и люди заинтересованные. Так что желаю им только успехов и терпения на этом нелёгком пути. Это трудно, но, думаю, всё получится.

 

— Вы упомянули о прекрасной мечте встретиться с Лизой Пастернак. А о чём ещё Вы мечтаете?

— Это высокие мечты, а есть и приземлённые. Они касаются нашей территории конкретно. У меня простая человеческая мечта, чтоб была дорога к Дому Пастернака, нашему храму.